Док - Страница 37

Наконец, утомившись бухтением секретаря, председатель аттестационной комиссии встал, выложив круглое брюхо на покрытую зеленым сукном столешницу, и требовательно побарабанил наманикюренными пальцами по хрустальному стакану:

— Спасибо, господин капитан, мы услышали достаточно. И как написано в заключение медицинской комиссии, младший лейтенант не адекватен. Он не выполняет приказы, нарушает субординацию и позорит звание офицера! Поэтому я предлагаю…

— Что вы сказали про честь офицера? — поинтересовался я, медленно встав. — Можно еще раз, я не расслышал.

— Вы. Позорите. Честь. Офицера. Войск. Специального назначения! — радостно продекламировал полковник, гордо выпятив брюхо вперед. Я, как мог, изобразил строевой шаг, подойдя к столу, и от души врезал в зубы этому уроду. Жаль, кастет у Самсона забыл одолжить. Но и так получилось неплохо. Этот "пончик" сковырнулся, будто ему бейсбольной битой по башке дали.

В зале стало тихо-тихо, будто каждому из присутствующих сунули лом в задницу, и теперь народ переваривал новые для себя ощущения. Я же аккуратно достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул его и прочел, смакуя каждое слово:

— За проявленное мужество и спасение жизни подчиненных во время боевых действий младшему лейтенанту Максу Уберу присвоить внеочередное звание старшего лейтенанта. Назначить командиром медицинской команды номер шесть и отправить в зону дислокации сводной бригады войск специального назначения на Либертад. Подпись: генерал Штадт. Дата…

Аккуратно положив листок перед секретарем благородного собрания, я повернулся к выпученным глазам тыловых крыс и тихо и вежливо спросил:

— Кто еще хочет мне рассказать про честь офицера спецназа? Мне, защищавшему эту честь и заплатившему кровью за право носить погоны? Нет таких? И хорошо… Когда эта гнида прочухается, посоветуйте ему написать рапорт генералу. Можно и не один, а несколько. Не поверите, в джунглях постоянно не хватает хорошей бумаги в нужниках…

Честно говоря, я совершенно не боялся и наслаждался крошечным спектаклем, который устроил. Еще три дня тому назад, перед вылетом в части, самый главный убивец бригады вызвал меня к себе и задал только один вопрос:

— Убер, какого черта ты болтаешься у меня под ногами? Если врачи тебя комиссовали, проваливай на гражданку. Если же ты здоров, то почему до сих пор здесь?

— Господин генерал, — начал я издалека. — По медицинским показателям я в норме. Но по меркам моего ротного не смогу бегать с полной выкладкой еще месяц или два. Боюсь, я стану обузой парням, если меня забросить туда немедленно. Да и ваши штабисты упорно тычут меня рожей в секундомер, когда по утрам пыхтят следом на спортгородке.

— Можешь дать штабистам в рыло, — отрезал Штадт. — Я разрешаю.

— Без дураков? — не поверил я своему счастью.

— Лейтенант… Если я сказал можно — значит можно!.. Только без трупов. За трупы с нас спросят. А про беготню — бригада выкуривает остатки наемников с вулканического массива. Осталась там какая-то паршивая сборная дивизия, и зарылись как кроты по норам. Поэтому вместо беготни приходится копать и взрывать. И раненных у меня до черта… Если готов поддержать ребят, то в воскресенье туда уходит борт с пополнением, вылетай с ними.

— А приказ?

Так я стал обладателем волшебной бумаги, с удовольствием воспользовался индульгенцией на мордобой, и чуть позже массировал свою худосочную задницу на гремящих железных лавках транспортника, битком забитого бритыми налысо новобранцами. Я даже сумел подружиться с сержантом, который по ошибке решил на меня наорать за неопрятный внешний вид и мешковатый комбинезон без погон. Достав из кармана мутно-зеленые звездочки, я попросил его помочь прикрутить их согласно уставу, а потом достал из набитого медикаментами мешка фляжку с коньяком, и мы неплохо провели время.

Я вернулся на проклятый богами архипелаг, чтобы превратиться из доктора в крота. Но мне было плевать. Потому что я вернулся к своим ребятам. Я вернулся домой, на войну.

* * *

— Ты придурок, док, — поприветствовал меня капитан Кокрелл, помогая выгрузить ящики с барахлом из авиетки. — Нормальные люди уже давно разбежались с этого балагана, оформив себе пенсию по инвалидности, и лишь тебя угораздило сунуться в то же самое дерьмо.

— Тоже рад тебя видеть, — усмехнулся я, подтянув к распахнутой двери деревянный ящик, звенящий плотно набитыми бутылками. — Местное пиво брать не рискнул, поэтому еще на сортировке махнулся с каптерщиками на "Будштадт" с материка. Принимай.

— Надо же! — восхитился ротный, хлопнув по загребущим рукам Самсона, который на слово "пиво" сделал молниеносную стойку. — И что послужило валютой?

— Расписал на бумаге, какой КПП сколько и чего берет, когда пропускает на базу из самоволки. Надеюсь, хотя бы в одном из пунктов я не соврал. Когда предупредил, что комендант базы каждого пойманного свежует лично и отправляет в бессрочные городские патрули.

— На периметр в городе теперь военную полицию поставили, так что твои фантазии и близко с реальностью не пересекаются.

— Зато пивом разжился, — я выгреб последний мешок и выпрямился рядом с черной дырой посреди утоптанной площадки. — Рассказывайте, что тут у вас и как?

Вновь набитая новобранцами под завязку, четвертая рота играла в подземные войны в лабиринте ходов и каверн, изрезавших стены давно потухшего вулкана. Выбитые из джунглей жалкие остатки наемников вместе с ополченцами окопались здесь, превратившись в крайне опасных кротов, стрелявших из любой щели и минировавших любые тропы. По доброй традиции наши ребята перед вылетом снова наведались в криминальные районы, к родственникам и друзьям. И теперь опутали все подходы к своим позициям разнообразным датчикам. А на крошечный автономный буровой агрегат размером с бейсбольный мяч просто молились. С его помощью уже несколько раз пробивали неожиданные дыры к "соседям" и поджаривали их напалмом.